И пою. Просто не могу остановиться.
Я всегда пою вместе с Джоном.
Я с 6 лет пою вместе с Джоном.
У нас с ним - один тембр голоса.
Одни интонации.
Я никогда не вспоминаю слова песен.
Это то, что я просто не могу забыть.
Иногда я думаю, что если я однажды сойду с ума и перестану узнавать этот мир, я все равно буду помнить все слова.
Когда Джон рядом, для меня мало, что имеет значение.
И всегда стеклянное небо над головой.
А под ним - всегда ощущение одного утра в воскресенье, когда все еще спят, а я сижу на полу, прислонившись к дверце шкафа и пою вместе с Джоном. И раскрашиваю мелками новые обои, за что потом я впервые в жизни получу ремнем.
Но ничто никогда не испортит это утро. Солнечное. Сказочное.
Тогда я еще не знала, что Джон уже мертв.
Он никогда не мертв.
Стеклянное небо сокращатся под голос Джона, как большое стеклянное сердце.
И превращается в стеклянную луковицу.
Внутри нее - навсегда то солнечное утро.
Это то, что всегда меня спасает.
Внутри стеклянной луковицы я в безопасности.
Сейчас только одна мысль пробивается как зеленый росток из сердца стеклянной луковицы.
Мысль о тебе.
Ты значишь для меня больше, чем Джон.
Хотя 15 лет до этого важнее Джона для меня не было никого.